Монеты этого герцогства и месторождения Гарца, из которых добыто серебро для чеканки монет, так широкая тема, что только о их можно бы написать отдельную книжку; данная тема уже была начата в главе о серебре средних веков. В октябре 1553 г. г. Гослар растерял свои Раммельс-бергские рудники, хозяевами которых стали герцоги Брауншвейгские. Из добывавшегося в Гарце серебра герцоги чеканили в Госларе монеты, посреди которых встречаются очень достойные внимания по сюжету. В Госларе в 1578 г. от имени Юлия, барона Брауншвейг-Люнебург-ского, отчеканена монета, именуемая лихтталером («лихт» — свет, свеча). На ней изображен одичавший человек («вильдеман») с дубиной в одной руке и светильником в другой. В его честь названо месторождение серебра Вильдеман и городок в Верхнем Гарце.На замену лихтталерам, выпускавшимся в 1569 — 1587 гг., пришли брилленталеры («брилль» — очки), чеканившиеся в 1586 — 1589 гг. от имени такого же барона Юлия.

Лицевая сторона (где обычно бывает портрет короля либо князя) брилленталера практически насыщена изображениями и надписями. Слева помещен жеребец, справа — тот же Вильдеман, еще правее под светильником — череп, песочные часы в защитном каркасе и очки. На этой стороне даны любознательные надписи на латинском языке. По левой стороне кольца написано (в переводе) «Я употребляю для себя на пользу услуги других». Параллельно по полукругу внутренняя надпись из 15 букв, являющихся исходными знаками слов: «Светит и светится то, что поможет бедным, которые сами для себя посодействовать не умеют». Над головой жеребца — четыре исходные буковкы слов, значащих: «Если я не желаю вредить, для чего будут мне вредить». Смысл надписей можно осознать только в связи с приводимыми персонажами. О Брауншвейгском жеребце уже приводились правдивые письменные источники.

Гарцский Вильдеман попал на монету тоже непопросту. Но так как он не настолько настоящая, как жеребец Рам-мель, личность, о нем есть различные варианты легенды. Одна из их, услышанная создателем в 1966 г. в ГДР, сводится к последующему.

Узнав, что открытие Раммеля имело огромное значение для людей, Вильдеман отыскал очередное месторождение серебра, пришел ночкой к селению, зажег осветительный прибор и стал приглашать людей последовать за ним. Над жилой серебра он погасил осветительный прибор и пропал. Месторождение было открыто и стало разрабатываться около 1000 года.

Резчики штемпелей монеты соединили две легенды в один сюжет, создав «геологопоисковый отряд». Жеребец призывно ржет и спрашивает Вильдемана: «Где будем находить далее?», а тот, легкий на ногу, но неторопливый, обдумывает направление поисков. Их способ уже отработан Вильдеман выбирает и вырывает с корнем хилое дерево, выросшее там, где узкий слой земли, а последняя не достаточно злачна от вредной рудной минерализации. Жеребец копытами расширяет яму и выбрасыва ет землю, Вильдеман помогает ему дубиной, изготовленной из вырванного дерева. Если жила найдена, жеребец копытами выбивает штуфы руды для ее оценки. Потом притягивающим в ночи светильником о находке сообщалось людям.

Понятно, что череп, песочные часы и очки числятся обычным инвентарем алхимиков. Несложно додуматься, что в Раммельсберге поначалу добывали только серебро — сначала самородное, а потом из аргентита. Но после отработки высшей части месторождения на глубине его оно стало свинцовым. На таковой переход направили внимание алхимики, задавшиеся вопросом: если серебро в месторождении на глубине «превратилось» в свинец, почему нельзя перевоплотить сви — нец «обратно» в серебро? В итоге опытов алхимики открыли, что в раммельсбергском свинце есть достаточно значимая примесь серебра. В отличие от самородного либо от получаемого из аргентита, это серебро до середины XVIII в. именовалось алхимическим.

Таким макаром, 1-ая из надписей гласит о том, что барон Юлий употребляет услуги Раммеля, Вильде-мана и алхимиков. 2-ая надпись (15 исходных букв) касается серебра, которое бедные, а точнее — суеверные люди без помощи Раммеля и Вильдемана отыскать не могут. 3-я же надпись (из 4 букв) ведает о последующем.

В средневековой Германии существовал обычай, согласно которому в Вальпургиеву ночь, с 30 апреля на 1 мая, рудокопы бежали в горы с пылающими факелами и трещотками, чтоб отогнать от рудников злых бесов и ведьм. Вильдеман, относившийся к хорошим, положительным персонажам и потому носивший всегда дубовые венки на голове и бедрах, этой надписью докладывал, что он знает об этом и на собственный счет не воспринимает.

После брилленталеров в Брауншвейг-Люнебургеуже при бароне Генрихе-Юлии с 1584 г. чеканились анд-реасталеры. Тип монеты, показанный на рис. 41, был первым и выпускался до начала 1630-х годов. На таком талере изображен пригвожденный к косому андреевскому кресту св. Андрей, от имени которого и вышло заглавие талера. А месторождение Андреасберг, давшее “серебро на чеканку, было открыто в 1521 г. и названо так по сходству с андреевским крестом 2-ух первых отысканных на горе Беерберг пересекающихся рудных жил.

Таким макаром, от этих 3-х талеров протягиваются нити к трем основным рудным районам Верхнего Гарца. К сведениям об открытии и разработке первого из их — Раммельсбергского, находящегося близ г. Гослара, следует добавить, что его разработка велась с перерывами. В 1004 —

1006 гг. вследствие чумы, а потом голода, работы закончились и возобновились только в 1010 г. В XIV в. тут произошел большой обвал, при котором погибло около 400 рудокопов. Последовавший перерыв продолжался около столетия, после этого в 1473 г. с целью осушения месторождения была заложена штольня. Есть данные, что в 1528 г. добыча серебра тут велась интенсивно. Месторождение это хотя и относится к местности Верхнего Гарца, стоит домом. С 1503 г, на монетном дворе г. Гослара (сделанном еще в 1047 г.) стали чеканиться маленькие серебряные монеты нового типа — мариенгроши.

Наикрупнейшим районом Верхнего Гарца стал Клау-стальский. На плоскогорье высотой 550 — 600 м и площадью 18X8 км после Вильдемана были открыты месторождения Целлерфельд (около 1150 г., названо по имени Клостера Целла), Клаусталь (в 1226 г.), Лау-тенталь, Найдорф, Альтенау и Грунд. Поблизости их с течением времени появились горные городка. Целлерфельд получил право свободного горного городка в 1532 г. (в 1606 г. тут был сотворен монетный двор), Клаусталь, отделенный от Целлерфельда только ручьем Целльбах, стал свободным горным городом в 1554 г. (монетный Двор тут сотворен в 1624 г.). Вильдеман находится в 4 км на запад от Целлерфельда, а в 6 км на север от Вильдемана размещен Лаутенталь и т. д. Третьим рудным районом Верхнего Гарца является Андреасберг-ский, который также стоит домом в 16 км на восток от Клаусталя, и очень отличается от него.

Клаустальский район. Все месторождения Клаус-тальского района связаны с известными тут 10 сильными жильными поясами, имеющими протяжение 8 — 10 км и мощность до 40 м. К. И. Богданович именует жилы этого района лучистыми, в случае, когда основная жила, протягивающаяся на огромное расстояние, образует совместно с сопутствующими ей наименьшими жилами свиту жил.

О Вильдемане есть указания, что из-за сильных притоков воды в XIV в. работы приостановились, но были возобновлены только в 1524 г. В 1526 г. восстановлена эксплуатация Целлерфельда. Клаустальское месторождение разрабатывалось до 1350 г., а потом опять с 1530 г. Об эксплуатации других месторождений района сведений выявить не удалось. Возобновление работ в Клаустальском рудном районе в 1524 — 1530 гг. вышло после того как были окончены многокилометровые «наследственные» (т. е. проводившиеся не одним поколением) штольни. Они были спроектированы и пройдены так удачно, что, кроме осушения большого рудного района, использовались для подземной транспортировки руды в особых лодочках по воде. Вытекающая из штолен вода отводилась по каналам к водоналивным «мельничным» колесам и приводила в действие разные рудничные машины.

И все таки рудники Верхнего Гарца в XVI в. действовали непостоянно. Разъяснение этого можно отыскать в «Главе о деньгах» К. Маркса. В разделе «Благородные металлы как носители валютного отношения» К. Маркс пишет, «…исследование великодушных металлов как субъектов валютного дела, как воплощения последнего, совсем не лежит вне области политической экономии, как считает Прудон…».

Многие положения и фактические материалы этого раздела, касающиеся месторождений золота и серебра, представляют большой энтузиазм при исследовании истории учения о рудных месторождениях, помогают, а именно, разобраться в отдельных моментах истории разработки месторождений серебра в XVI — XVII вв.

Как будет показано ниже, золото и серебро привозились в Европу из открытой Колумбом Америки поначалу за счет ограбления аборигенов, а потом — разработки богатых серебром месторождений Пахука, Зекатекас, Потоси и др. В Европе южноамериканское золото и серебро произвели «революцию цен» и, не считая того, сыграли важную, но не достаточно известную роль в судьбе европейской серебродобычи, о которой пишет К. Маркс: «Что в XVI и XVII столетиях не только лишь возросло количество золота и серебра, но сразу уменьшились издержки их производства — в этом Юм мог убедиться на факте закрытия европейских рудников».

Южноамериканское золото и серебро поступали в Европу в качестве конкретного продукта рудников, как продукт. Такую же роль эти металлы игрались и в производящих золото и серебро европейских странах, а именно, в герцогстве Брауншвейг-Люнебург. Потому исследование вопросов, связанных с историей производства серебра на рудниках Верхнего Гарца, должно опи — раться на политэкономию, потому что «Политическая экономия начинает с товара».

Размер добычи серебра, предпосылки ее роста либо понижения обычно упрощенно разъясняют богатством либо бедностью руд, легкостью либо трудностью разработки месторождения и т. п., но за всем этим стоит рабочее время, нужное для получения готового продукта — серебра. «Золото и серебро, как и все другие продукты, — указывал К. Маркс, — меняют величину собственной цены с конфигурацией требуемого для их произвол-ства рабочего времени, снижаются и увеличиваются в цены, когда миниатюризируется либо возрастает это рабочее время».

Эти слова К. Маркса разъясняют предпосылки закрытия европейских рудников либо понижения добычи из их серебра во 2-ой половине XVI в., в том числе непостоянство, как говорилось, добычи серебра в Верхнем Гарце. Позже, в период Тридцатилетней войны, рудники Верхнего Гарца опять снизили свою производительность в связи с недочетом рабочей силы. Потом, после войны, с введением насосов и других устройств для водоотлива, опять стал развиваться горный промысел.

Лаутенталь. С 30-х годов XVII в. началась 2-ая жизнь и слава Лаутенталя. Связано это, возможно, с тем, что рудокопы стали осознавать структуру месторождения, где жилы часто являются сбрасывателями, при этом высота сброса в неких случаях добивается 200 м. Разобравшись в этом и руководствуясь данными об отработанных сотки годов назад богатых участках, рудокопы стали относительно стремительно с малыми затратами рабочего времени отыскивать оторванные сбросом и опущенные части рудных залежей. На какой-то из них появился рудник «Св. Яков», дававший по началу огромные количества серебра, из которого в 1633 — 1634 гг. были отчеканены самые большие серебряные монеты поперечником 94 мм достоинством в 3, 4, 6, 8, 10 и 16 талеров.

Чеканка выполнялась одними и теми же штемпелями на монетных кружках разной толщины. Монета в 16 талеров весила около 450 г. На лицевой стороне посреди монеты изображен святой Яков, слева от него строения г. Лаутенталя, а справа — шахта и устье штольни рудника. В кружке, обрамленном венком, у ног святого после чеканки выбивалась цифра, указывающая достоинство монеты.

Возникновение больших монет 1633 — 1634 гг. из серебра рудника «св. Якова» следует разъяснить и как политическую акцию.

Это были годы середины Тридцатилетней войны в Германии. Война принесла большой вред горному делу в Гарце, но монеты не дают повода к такому выводу, потому что чеканка их на монетных дворах в Гарце велась раз в год и, не достаточно того, в 1624 г. даже был открыт очередной монетный двор — в Клаустале, где по этому случаю были отчеканены 4 — и трехталеро-вые монеты. Враждующие же католические и проте-станские армии в горы Гарца не доходили, потому что грабить либо получать контрибуции с горных городов с немногочисленным бедным популяцией было делом не достаточно прибыльным; еще больше доходов приносила экзекуция с популяцией торговых городов, монастырей, княжеских и епископских резиденций.

Барон Фридрих-Ульрих, глава так именуемой средней Брауншвейгской полосы, от имени которого отчеканены большие монеты 1624 г и 1633 — 1634 гг. был, как пишет К. Маркс «человеком слабеньким и не имел довольно средств, чтоб содержать армию; он и его мама боязливо избегали принять сторону курфюрста Пфальц-ского и протестантов», хотя и принадлежали к этой религии. К 1624 г. военное положение протестантского лагеря Германии было очень плачевным, тогда и Фридрих-Ульрих, уверовав в скорое окончание войны, III! которая не затронула его владений, отчеканил монеты (рис. 45), на которых расположил собственный конный портрет с «жезлом командующего» в руках. С усложнением же военной обстановки на стороне протестантов выступил датский повелитель Христиан IV, который потерпел большое поражение при Люттере (на местности Браун-швейга в 20 км к северо-западу от Гослара). После выхода из войны Дании на стороне тех же протестантов выступил в 1630 г. шведский повелитель Густав II Адольф; в 1632 г. он был убит на поле боя. В 1633 г. военачальник Валенштейн вел переговоры со шведами и французами, война длилась наименее интенсивно и далековато от Брауншвейга. Фридрих-Ульрих опять понадеялся на окончание войны (а серебро Лаутенталя необходимо было все равно пускать в воззвание) и вместе с серийными отчеканил эти более большие монеты. В 1634 г. он погиб.

Андреасберг. Характеризуя Андреасберг, В. А. Обручев отмечает, что «вторая половина XVI в. была периодом его славы, за которым следовал период приостановки, с половины XVII в. до 1917 г. добыча выполнялась безостановочно». Можно представить, что в 1-ые 100 лет после открытия Андреасбергского рудного района издержки рабочего времени на добычу серебра тут были ниже, чем на добычу (и доставку) серебра из месторождений Мексики и Перу, ибо добывались тогда самородное серебро и другие богатые руды из бессчетных жил. Когда же нрав руд поменялся, в добыче наступил перерыв.

Рудные жилы Андреасберга всераспространены в границах клина, образуемого 2-мя сходящимися главными безрудными жилообразными поясами — «руше-лями» длиной по 3 км при расстоянии в основании клина в 1 км. К. И. Богданович отмечает, что «жилы Андреасберга отличаются очень глубочайшим проникновением пояса вторичного конфигурации с великодушными рудами… Снижение пояса вторичных руд разъясняется, может быть, следующим опусканием всей рудоносной площади и как следует увеличением горизонта грунтовых вод». От этого вышло несколько необыкновенное соотношение разработки жил по простиранию и падению. Так, посреди прошедшего века жила «Самсон», прослеженная по поверхности лишь на 700 м, разрабатывалась на глубине 800 м «и никаких признаков выклинивания до сей поры не увидено еще», при этом эта жила «имеет всего только средним числом 0,60 метра толщины». К 1913 г. некие жилы Андреасберга были прослежены до глубины 1300 м.

Стоит отметить, что данные нумизматики о славе Андреасберга несколько отличаются от тех, которые приведены выше, по В. А. Обручеву. Дело в том что из андреасбергского серебра талеры с начала 30-х гг. XVII в. не чеканились, и в Адреасберге был закрыт монетный двор в связи с отсутствием сырья. Возобновилась чеканка монет со св. Андреем только в 1678 г., но они очень редки. Сравнимо массовая чеканка велась сначала XVIII в., при этом на монетных Дворах гг. Клаусталя и Целлерфельда. Перерыв в добыче наступил, возможно, когда были исчерпаны «благородные» руды, о которых писал К. И. Богданович, а возобновлялась эксплуатация андреасбергских месторождений с развитием техники, после того как выгодной стала добыча глубоко опущенных первичных руд.

В Андреасберге, до закрытия монетного двора, отчеканена 1-ая в истории монета, на которой показан процесс горных работ. На лицевой стороне этой монеты изображена Удача — древнеримская богиня счастья (рис. 46).

Поначалу Удача изображалась в виде одетой дамы, стоящей на шаре и опирающейся на руль, при помощи которого она ведет тех, кто в нее верует, к счастью. Еще во II столетии до н. э. культ богини счастья дифференцировался на огромное количество отдельных культов соответственно представлениям и понятиям у различных категорий людей о счастье и его воплощении Один из культов представлен на монете. Попробуем в нем разобраться.

Тут Удача оголена. Возможно, этим подчеркивается, что такая Удача — богиня тех, кто ждет счастья от первозданной природы, т. е. в его самом естественном виде. Удача скользит по поверхности океана на шаре с цифрами, говорящими, что номина. монеты 1 1/4 талера. Это единственное, правда и решаю щее (совместно с подтверждающей номинал массой — 35, 7 г), подтверждение того, что перед вами не медаль, а монета. Другие данные — о гос принадлежности, времени и месте чеканки — на монете отсутствуют, они почерпнуты из каталогов монет. В руках богини парус. Он гонит ее на встречу к тем, в чьих трудах и упражнениях большую роль играет случайность. Руля у этой Удачи нет. Счастье, которое она несет, не относится к устойчивому, стабильному, управляемому. Им овладевают не по писанным правилам: его добывают, надеясь на фортуну. А древная монета нацеливает и предупреждает более обширно и непосредственно: нужно рискнуть; непростительно допустить просчет, оплошность, ошибку; промахнуться и протормозить нельзя. Ибо упущенную возможность, как и промчавшуюся мимо Удачу, не догнать, счастливый случай улизнет.

Обратная сторона монеты свидетельствует о том, что, по представлениям начала 1600-х гг., эти напоминания сначала обязаны иметь в виду охотники, рыбаки, рудокопы-разведчики и алхимики (поточнее, металлурги-экспериментаторы). В их делах фуррор достигается только при покровительстве Удачи, и то, что они добывают: дичь, рыба, руда, серебро (в особенности, самородное), достигается в первозданном, природном виде.

На обеих сторонах монеты надписи в стихах (что затрудняет перевод, в особенности если учитывать конфигурации языка практически за 350 лет). Вокруг Удачи кольцевая надпись: «Люди! Все четыре (дичь, рыбу, руду, серебро. — М. М.), что вы ищете, это отыщите вы здесь». На обратной стороне крестообразная надпись: «Люди мира стремятся к деньгам».

Так как монета из серебра, основным в сюжете ее обратной стороны нужно считать, естественно, добычу руд этого металла. Из расшифровки изображений, ну и толкования надписей, видно, что отсутствие нужного геологического обоснования для постановки разведочных работ и разработки месторождения серебряных руд тогда в значимой степени восполнялось надеждой рудокопа на фортуну, на счастливый случай, хотя эта надежда и опиралась на поисковые признаки, собранные рудокопами приблизительно за 650 лет, прошедших после открытия в Гарце первых месторождений серебра.

С Андреасбергом связаны монеты, явившиеся частью 1-го «дивного собрания», которые дали повод показать труд нумизмата-любителя, имеющий в психическом отношении ряд общих моментов с научным творчеством, показанными академиком А. Б. Мигдалом «Среди людей, дальних от науки, — пишет А. Б. Миг-дал, — обширно всераспространено мировоззрение, что ученый управляется в собственной работе рвением сделать открытие. Меж тем .. его задачка — глубочайшее и всестороннее исследование интересующей его области науки. Открытие появляется только как побочный продукт этого исследования .. Маленькие, обычно невидимые миру „открытия“ делаются безпрерывно, и конкретно они составляют удовлетворенность ежедневной работы в науке… В науке нужна способность удивляться тому, что появляется в итоге осмысливания скопленных знаний». О «радостях», «удивлениях» и «открытиях» нумизмата-любителя и речь пойдет ниже — в этом случае в связи с расшифровкой слов библиотекаря И. Д. Шумахера из отчета Петру I о собственном зарубежном путешествии в 1721 — 1722 гг.:

«В Гановере имеет старенькый аббе Мелан монетный кабинет величавого плюсы, оный же состоит из всяких различных монет. Но чудное собрание люнебургских монет и талеров, которые повелением других князей деланы, удивления достойно есть».

Новенькая Люнебургская линия (с главным Целль-ским княжеством) Брауншвейг-Люнебургского дома появилась сначала XVII в. До 1633 г. во главе ее был барон Христиан, потом его брат Август, а с 1636 по 1648 г. — 3-ий брат Фридрих. Но их монеты (кроме монет Фридриха 1647 —

1648 гг) были обыкновенными — с портретом барона либо Вильдеманом на его месте. Потому, когда в процессе поиска монет для иллюстрации данной книжки, в коллекцию попал двойной люнебургский талер 1672 г., показывающий добычу серебряных руд (рис. 47, а), уже сама по для себя такая находка была большой радостью. Совместно с тем она вызвала и огромное удивление: сторона монеты, на которой показано месторождение, отчеканена этим же самым (не схожим, а этим же) штемпелем, что и ранее имевшаяся в коллекции монета в iVa талера (1681 г.) барона Эрнста-Августа, Вызвала удивление и буковка «F» в центре лицевой стороны монеты, потому что в 1672 г. не было правившего в каком-либо княжестве (т е имевшего и право чеканки монет) барона Брауншвейг-Люнебурга, имя которого начиналось бы с этой буковкы. Но здесь обрадовала крошечная, массой приблизительно 0,8 г серебряная монетка в один мариенгрош (1/36 талера) 1675 г. (рис. 47, 6). На ней, как и на двойном талере, находится лозунг «Ex duns gloria» — «Из терпения слава», но при всем этом есть с маленькими сокращениями и имя князя — «Иоанн-Фридрих божьей милостью гер-Цог Брауншвейг-Люнебурга».

Оказалось, что в центре большой монеты находится не просто буковка «F», а монограмма из «F» и «J», при этом 2-ая наложена на первую таким макаром, что она фактически неприметна.

Потом опять удивление: на гульдене 1676 г. с портретом и титулом такого же Иоанна-Фридриха на обратной стороне изображена гора в море и на ней пальма. А ведь Брауншвейг — Люнебург не имел выхода к морю. При этом же тогда пальма на полуострове? Пришлось, так как другие источники не известны, обратиться к старенькым каталогам монет.

В каталоге нашлось описание двойного талера 1678 г. из серебра рудника «Герцог Иоанн-Фридрих» с портретом и титулом этого барона. Еще огромную удовлетворенность принесло описание медальона (также без иллюстрации) массой 29, 2 г, поперечником 65 мм, без даты чеканки. На одной его стороне портрет и титул Иоанна-Фридриха, а на другой — тот же Иоанн-Фридрих во весь рост, одетый «наполовину, как рудокоп, наполовину, как рыцарь». Под этим изображением надпись: «Hie ima et summa».

Иоанн-Фридрих был одним из младших отпрыской барона Георга, владетеля «удельного» княжества Кален-бергского Люнебургской полосы. Этот Георг в Тридцатилетней войне был на стороне то католиков, то (под конец) — протестантов и шведов. Перед одним из схваток в октябре 1640 г. четыре генерала устроили крепкую попойку. Из ее участников, как пишет К. Маркс: «.. ландграф Христиан Гессенский и Отто Шаумбургский погибли еще в ноябре 1640 г. а 2 апреля 1641 г. погиб барон Георг Люнебургский». (В мае 1641 г. погиб и 4-ый участник — швед Банер)

После погибели Георга владетелем Каленберга в 1641 г. стал старший отпрыск Христиан-Людвиг. Но в 1648 г., когда погиб упоминавшийся выше его бездетный дядя Фридрих, он стал наследником основного Целль-ского княжества Люнебургской полосы, и по этому поводу был отчеканен тройной талер (рис 48). Кален-берг же перебежал ко второму отпрыску Георга — Георгу-Вильгельму. Христиан — Людвиг погиб в 1665 г.

Целльское княжество перебежало по старшинству к Георгу-Вильгельму, а Каленберг, в свою очередь, — к Иоанну-Фридриху, который правил им до собственной погибели в 1679 г. После чего Каленберг достался самому младшему из братьев — Эрнсту-Августу.

Иоанн-Фридрих и Эрнст-Август — младшие сыновья «удельного» князя Георга — в юности не имели шансов на получение княжества в наследие. Потому первого из их готовили к штатской службе, а второго к духовной. Иоанн-Фридрих, родившийся в 1625 г., мог начать службу, хотя бы номинально, чтоб получать жалование, перед концом Тридцатилетней войны. Но чем он занимался до получения в 1665 г. княжества?

Анализ нумизматического материала позволяет представить, что Иоанн-Фридрих отвечал в семье за добычу серебра в Гарце и чеканку монет. Его лозунг «Ex duns gloria] близок по смыслу к другим изречениям, запечатленным на более поздних горнорудных монетах. Но в особенности крепит корректность этого догадки медальон, на котором Иоанн-Фридрих изображен наполовину рудокопом, наполовину рыцарем, потому что надпись под этим изображением в переводе значит: „В этом мысль и основная сущность“.

Уже в бытность Иоанна-Фридриха владетельным князем была, видимо, восстановлена добыча серебра на одном из старенькых рудников, нареченном его именованием. Открытие это было поначалу иносказательно отмечено методом изображения на монете пальмы, выросшей на нагой горе в море, а потом чеканкой двойного талера, на котором имеется латинская надпись: «Fodina revirescens» — «рудник возобновлен».

1-ые большие люнебургские монеты, с которых, возможно, и начинается «дивное собрание», чеканились в конце правления барона Фридриха Целльского. На обратной стороне этой трехталеровой монеты чеканки 1647 г. показана часть Гарца, а в центре — гора, в которую пройдена штольня, около устья штольни — два рудокопа На верхушке горы стоит дерево — совершенно как одинокая пальма на скалистом полуострове!

Монеты с жеребцом Раммелем, в том числе большие шеститалеровые и маленькие в Vie талера (рис. 50), появились еще в правление Христиана-Людвига, но жеребец на их наименее изящен, чем на более поздних монетах с именованием Иоанна-Фридриха.

Наибольшее же воспоминание производит тройной талер 1665 г. (рис 51), отчеканенный в связи со гибелью Христиана-Людвига На обратной стороне этой монеты, чеканка которой не повторялась, на фоне рудников изображен величавый Вильдеман, первооткрыватель в 1000 году одноименного месторождения серебра, символизирующий мощь Брауншвейг-Люне-бурга. Но это не траурная монета (такие чеканились само-собой), а очередной панегирик горному делу в Гарце. «Между строк» читается не горечь в связи со гибелью старшего брата, а удовлетворенность Иоанна-Фридриха по поводу того что он становится «удельным» князем Каленбергским.

От времени правления самого Иоанна-Фридриха осталось наибольшее обилие монет. Он возобновил чеканку по-своему «дивных» маленьких серебряных монет — мариенгрошей, но расположил на их заместо монограммы, как было при Фридрихе-Ульрихе Вольфен-бюттельском, Вильдемана (см рис 47, б) либо Мадонну (рис 52, а), либо ев Андрея (рис 52, 6). При нем и на талерах, не считая Раммеля и Вильдемана, после долгого перерыва в 1666 г появился ев Андрей с надписью по-латински: «reviviscens» — «восстановитель» добычи. Так как возобновление чеканки адреасталеров совпадает по времени с чеканкой первых талеров Гарца С/2 натур вел) с пальмой, а потом — двойного талера из серебра рудника «Герцог Иоанн-Фридрих», следует представить, что этот рудник был восстановлен на одной из жил Андреасберга, после того как горняки стали разбираться в том, что мы называем на данный момент тектоникой месторождения.

Из всего произнесенного навязывается последующий вывод: к 1722 г. (тогда обе люнебургские полосы уже были слиты в одну КаленбергТанноверскую и ею управлял отпрыск Эрнста-Августа Георг-Людвиг, ставший к тому времени и владыкой Великобритании Георгом I) у аббата Мелана в «дивном собрании люнебургских монет и талеров», оказались монеты, чеканка которых началась и получила направление в период, когда горным и монетным делом в Гарце управлял барон Иоанн-Фридрих.

Эти происшествия принципиально отметить, потому что горное дело, в особенности добыча серебра, в Германии всегда было передовой отраслью промысла, а потом и индустрии. И конкретно тут ранее, чем в других отраслях, зародились капиталистические дела в недрах феодального общества. На люнебургских монетах в первый раз (если не считать монету с Удачей, см. рис. 46) изображены рудокопы в трудовом процессе. На двух-талеровике Иоанна-Фридриха показаны главные виды работ: поиски жил при помощи лозы, проходка шурфа, откатка руды в тачке от устья шахты, подъем руды из гезенка, установка укрепляй, процесс отбойки руды, также технические средства, используемые при всем этом.

Для «широкой публики», хотя и очень высокопоставленной, для которой чеканились эти монеты, все это было непонятно. Пропагандируя горное дело, Иоанн-Фридрих (естественно, не сам, а сначала его ассистенты, из которых известны Липпольд Вефер в Клаустале и Хеннциг Шлюттер в Целлерфельде) обогнали «век Просвещения» по сопоставлению с другими германскими государствами на полстолетия.